7 глава. 3 часть.

Сегодня сон был особенный. Невероятно приятный. Кругом бескрайнее поле густой, сочной травы и светит яркое солнце. Но Олдер смотри чётко под ноги и видит только их, идущих по этой самой траве. А в ней росы… утонуть можно! И так приятно ступать, смотреть, как капли сбиваются, двигаются, играют светом.

Проснулся от того, что ногам действительно мокро. Вначале не совсем понял, ещё и шум какой-то непонятный. А, это дождь бьёт и капает с щелей. И прямо на ноги. Поднял голову, сонно осмотрелся. Ну, заливать ещё не заливает, но если так и продолжит лить, то придётся качать – по лестнице начал течь ручеёк. Шторку кто-то открыл, видно улицу с её пасмурной погодой. Интересно, далеко ещё до дозора? Ну, раз не будят, то можно поваляться. Голова немного гудит, но должно вот-вот пройти. Ещё не приходилось стоять в ливень на холме. Туда же как-то подняться нужно. А если одиночник? Спускаться по скользкой траве, да ещё и бегом? Забавное, наверное, зрелище.

Кто-то подходит к блиндажу, слышно, как активно хлюпают по лужам, короткие разговоры. Олдер снова поднял голову. В проёме незнакомый мужчина. Смотрят друг на друга. Так, что-то не то. Форма не та! Резкий вдох, готовность кричать, но тот уже пустился прочь. Отложить шум!

- Агар! Агар! – громким шёпотом парень подлетел к койке старшего, - у нас посторонние! В лагере враги!

- Что? Где? – тот быстро встал, будто и не спал вовсе, - где? – повторил вопрос.

- Заглянул в чужой форме! Сюда!

- Так то может ребята, - он зевнул, заметно замедлившись, - с задания пришли?

- Нет, я же их в лицо знаю! Этот – чужой был! И я ещё голоса слышал! – Олдера начала охватывать паника, - он убежал куда-то…

Агар уже ничего не ответил, а молча встал и быстро направился к выходу. Выглянул, осмотрелся, задрал голову, заглядывая на крышу и вокруг. Поднялся по лестнице выше и вдруг резко наклонился:

- Беги в штаб! – скомандовал он и тут же ринулся куда-то в ливень.

Олдер мигом был уже наверху – поливает знатно. Когда-то, ещё дома, он с Бертаром плавали на Высокие водопады на соседний остров. Вот там, если стать под потоком, так же было. Только тут границ этому нет. Даже холм еле различим. Дверь закрыта снаружи приделанным наспех засовом. Изнутри не откроешь. Не вбежал, а просто вломился в большую комнату, где сидел весь состав, общаясь и отдыхая. Слава Богу, живы… Богу?!

- Там, - наверное, глаза выглядят немного ошалевшими, - посторонние! Чужие! Агар погнался.

Все притихли, резко обернулись к Косточке. Олдер только сейчас заметил его.

- Много? – мужчина быстро встал из-за стола, - спешно направился к выходу.

- Я видел только одного, но слышал разговор, - парень пропустил его вперёд, вытирая целиком намокшее лицо.

Командир махнул рукой, все спешно начали вставать, двигаться на выход.

- Проверь дозорных, - обратился к Раннему.

Олдер вышел последним и уже совсем никого не застал – все ринулись куда-то прямо, в серую стену дождя. Апа он не заметил, а вот Бертар последовал, как и большинство – вперёд.

Начал подниматься на холм, опасаясь самого страшного. И даже если так – не Ранний же будет в дозоре, придётся стоять. А земля скользкая, как тогда, возле Реки, и нет ни плаща, ни чего ещё укрыться от всей этой воды. Мешает, обволакивает, сбивает.

Шагал как будто специально – медленно и не спеша. Всё отдаляя тот страшный момент, который может случиться. А может, и нет. Уже вот-вот, всего шаг остался, а голосов не слышно. Должны же быть голоса! Может, и Раннего… того? И его сейчас тоже?..

Поднялся, осмотрелся, не опуская глаз. Отсюда же совсем ничего не видно! Даже как-то стало жалко себя. Обидно! И всё отводил глаза от того, кто рядом наклонился над чем-то… над кем-то! Это всё ещё кто-то… может, живой?

- Испугал, - Ранний резко дёрнулся, только сейчас заметив Олдера, - второго нет… - голос совсем спокойный, холодный и безразличный, - раз ты тут, то давай, вниз по спирали. Я за Орием.

Только сейчас глаза позволили взглянуть на лежащего. Сезон, ясно по волосам. А вот лица не видно, отвёрнуто в другую сторону. Стало как-то душно, в глазах начало плыть, но тут резкий толчок в грудь.

- Потом полюбуешься, - мужчина начал спускаться, - давай, активнее! Может, он ещё где дышит…

Шёл так же медленно, как и поднимался. Форма неприятно прилипает к коже. Опять с вечера её не снял, опять не подготовил к новому дозору. А теперь уже и не заметит никто. Остановился.

У подножия, но с другой стороны холма лежит второй. Лицом вниз, с задранными вверх руками. Прыгал, что ли? Наверное, побежал звать на помощь, но не туда, а может – туда было некуда, занято нападавшими? Почему же тогда они развернулись бежать? Видно же, что всего две койки с солдатами. Так же подошли – и будто никого и не было. А может, их спугнуло то, что Олдер проснулся? Побоялись, что поднимет шум раньше, чем они успеют до него добраться? Пустые догадки.

С поля никого не слышно. Может, там уже всех… того? На душе стало совсем грустно. Так же хорошо было! Столько надежд и всё в пустую! Поднялся Орий, с ним Ап. Наверное, сидел у Важного всё это время. Увидел Сезона и резко в кусты… слаб желудком, не иначе. Но дождь всё смоет.

- Тут он, - сквозь поток свой голос кажется таким тихим, таким неслышным, - внизу, с другой стороны.

Вроде поняли. Начали помогать спускать с холма. Вначале с трудом подложили одеяло, напитанное водой и от того невероятно тяжёлое само по себе. Олдер рассмотрел лицо. Бледное и морщины, будто стали ещё глубже. Рубашка красная, липкая, вязкая. Но если всё это отбросить, то можно решить, что человек просто спит. Очень-очень глубоко. Очень.

Тащить неудобно, скользко и совсем неприятно. Тяжелее, чем бревна… хотя, те были просто неподъёмными, а это… хочется просто отпустить. Оставить. Забыть. Орий гораздо сильнее ребят. Он держит со стороны головы сразу два конца одеяла и несёт выше них. И как-то ровнее держит, что ли. Ясно, что такой не первый. Привык.

Раньше не замечали этой дверки. Совсем небольшая, как раз с другой стороны холма, где тут же, рядом, лежит второй. Помещение внутри небольшое и не уходит вниз, как остальные. Стоит всего пара вытянутых столов в два яруса и всё. Уложили одного, затем тут же второго. Поспешили наружу.

Дождь немного ослаб, стало видно чуть дальше. Олдер с Апом вновь вернулись на холм и принялись вглядываться в бесконечную серость впереди. Тихо. Только капли шумят так, что всё заглушают. Наверное, это как-то связано. Появились силуэты. Сразу много, двигались не спеша, обратно к штабу. Все запыхавшиеся, мокрые, с заметно опущенными головами. Упустили. Не поймали.

Апу и ещё паре солдат Косточка приказал нести дозор, а Олдера, как свидетеля, усадили в большой комнате.

- Что видел? Что слышал? – командир лишь слегка загладил назад мокрые волосы, - давай всё как можно подробнее вспоминай.

- Проснулся не от них, а до этого, - начал свой рассказ парень, - услышал голоса…

- Сколько их было? – перебил кто-то.

- Я не…

- Трое, это кого я заметил, - подал голос Агар.

- О чем они говорили? – Косточка не отрывал взгляда от Олдера.

- Не расслышал, - он немного растерялся, какое-то отвратное чувство бесполезности, - фразы короткие и говорили спокойно.

- А этот, кого ты увидел?

- Он рукой о косяк облокотился, - ненужная деталь, - ну, форма их, тех. Меня заметил, я как раз голову поднял! – речь стала какой-то сбитой, - посмотрел, и я посмотрел, а потом он – прочь. А я к Агару сразу.

- Значит, ждать нападения, - командир задумался, осмотрел присутствующих, - давайте…

- Почему в дозоре всего только двое? – неожиданно выпалил Олдер, теперь он не отводил взгляда от Косточки. Появилось какое-то напряжение внутри, пришло осознание, что там, на холме, мог стоять он.

- Ты – в кабинет, - мужчина встал из-за стола, - остальным – готовиться.

***

- Быстро бегаешь? – командир спешно подошёл к столу, принялся что-то писать, - в начале до заставы, что слева, к командиру Мирну. А потом на дорогу и первой же телегой в Крайний. Там прямо по улице и вправо. Большое здание, не промахнёшься. Скажешь – срочно, прорвали. Прямо так и говори, что уже прорвали. Пока добежишь, скорее всего, так оно и будет… - он запечатал конверт, - одному опасно, но больше дать не могу. Тебе бы самому остаться, - внимательно посмотрел на парня, протянул письмо, - плащ накинь, чтобы не намочить.

***

Бежать к «соседям» было страшно. А вдруг и там уже всё? Или ещё хуже – сейчас и его тут же. На месте. Трава здесь густая, а воды, когда спускаешься в низину, почти до колен. И льёт, и льёт на голову. Может, уже пробежал давно? Но вот он, лесок. Роща. Глаза упорно ищут холм, как у них, но тут всё ровно.

- Кто, откуда и куда? – голос с дерева рядом, отдалённый, совсем отдалённый.

- От Косточки, срочно, - дышать тяжело, будто воду глотаешь, а не воздух, - прорвали!

Слышно спускающегося, хруст веток:

- Давно? Много? – мужчина совсем коротышка, ниже Олдера.

- Мне в Крайний надо, - будто не слыша вопросов, кричит тот, - срочно! Там вот-вот… нас мало! – перевёл дыхание, снова откуда-то силы, надо мчаться дальше.

Обратно, к дороге. Тот дозорный показал, где ближе она начинается – но двигаться приходится рядом – не так скользко. И впереди всё серо, ливень снова усилился. Как же тут выжить можно? В таком климате?

Всё-таки поскользнулся, упал. И прямо на грудь, еле успев подставив руки. Письмо у самого сердца, хоть бы не промокло. Но нет времени проверять. Или нет сил? Встал, осмотрелся. Бескрайнее поле, не иначе. Ничего не видно, совсем ничего. И никого. Неужели придётся так до самого города бежать? Тяжело вздохнул, пустился дальше, но уже трусцой. Кажется, Важный что-то там говорил за доставку срочных писем гонцом. Вот бы его сюда сейчас…

- «Так я же за лошадь говорил, телегу», - откуда-то всплыл его образ, - где же её взять, если нету? – произнёс вслух парень.

Вот, кажется, кто-то едет навстречу. Остановился, пусть сами приблизятся. Две телеги.

- Мне в Крайний, - еле-еле удаётся строить предложения, - срочно! К главным.

- А мы..., - возничий в капюшоне, оборачивается назад, видно, что растерян.

Второй начинает спускаться. Олдер делает несколько шагов к нему, невольно глаз скользит по телеге. Убитые. Хоронить везли, что ли. Неужели им не одним ещё люди нужны? Да и кто в такую погоду о мёртвых думает? Или…а мёртвые ли?

Парень нерешительно отступает назад. Что, если эти – уже не свои?

- Олдер? – это Валий, резкое облегчение, - что случилось?

- Те разведку к нам отправили, дозорных убили, нападать будут, - захотелось плакать, будто это и есть спасение, - мне в Крайний надо, срочно!

- Твою седлали? – знакомый тут же обратился к первому возничему.

Тот убедительно закивал, спустился, начал отстёгивать лошадь от упряжи.

- А ты, должно быть, и не сидел ни разу. Но так быстрее всего, - начал успокаивать Валий, - главное держись крепче.

Кобыла головой дёргает, всё назад поглядывает. Дома говорили, что они тут совсем дикие, всадников не принимают толком, возить отказываются. Брыкаются и кусаются. Но что делать, когда надо?

Помогли взобраться. Седла нет, но хоть уздечка на месте. А спина совсем скользкая, то на одну, то на другую сторону перетягивает. Ещё и ручьём вода стекает. Никогда не сидел на живом. Ощущение, что под тобой кто-то дышит, двигается… живёт! Не тяжёлый ли? Не сбросит ли?

- Ты лучше за гриву держись, вот тут, поближе, - даёт последние наставления Валий, - а то со шнурками вместе и слетишь. Ногами по бокам бьёшь, но не сильно – это чтобы быстрее шла. Остальное – как с телегой. Как справишься – заедешь на конюшню и всё расскажешь. Там разберутся. Мы тут будем, где-то, - он осмотрелся, понимая, что «где-то» - это именно тут.

А высоко-то как отсюда! Если падать, то точно разбиться можно. Животное не стоит на месте, всё копытами перебирает, не поймёт – что ей делать. Ногами вроде ударил, а она будто не чувствует, головой вертит. Может, не туда? Или не слушается? А, надо же голову не тянуть назад. И сильнее ударить. И развернуть в сторону дороги, а то сейчас в поле побежит. Слишком много движений, слишком мало времени. Вроде удалось разобраться, пустить её вперёд. А там – дорогу сама знает, верно?

Переходить на галоп было страшно. Несколько раз чуть не падал, но успевал выпрямиться. И не остановишь ведь – не бежит, а летит!

Дождь теперь бьёт прямо в лицо, глаза ничего не видят, кроме ресниц. Так и вправду быстрее, но ноги уже начали ныть от напряжения и постоянных ударов о спину лошади. Руки замёрзли и, кажется, что хватка их вот-вот ослабнет. Неудобно, жутко неудобно. Снова показалось, что непогода начала отступать. Стало видно немного дальше. Или просто глаза привыкли к постоянным ударам капель в лицо? Нет, и вправду утихает. Но тучи такие же серые впереди. Это ещё надолго.

Проскакал мимо нескольких телег. Такая себе участь. Вот и город, намного ближе, чем кажется на первый взгляд. Первый поворот направо? Надо замедлиться.

Пока искал рукой уздечку – снова начал соскальзывать. А она несётся, как от пожара. Да стой ты, остановись! Стало страшно. Может, спрыгнуть? Высоко. Схватиться за «шнурок» ещё страшнее – нужно же отпустить тогда гриву. И тут же упасть, разбиться. Поворот совсем близко. Этот? На улицах ни души. И целые реки вдоль дорог! Лошадь, наконец, сама замедлилась – стало тяжело месить высокую воду. Если спрыгнуть сейчас, то точно по колено будет. Такого на островах не бывает.

Нашёл здание. И вправду громадное. Попытался слезть, но вышло крайне коряво – плюхнулся прямо в воду. Ладно, не по колено, чуть ниже, но от того не легче.

- Срочно! Прорвали! – кричит в окошко проходной, будто внутри тоже дождь шумит, - у меня письмо! Передать, - достаёт, руки мокрые, непонятно – насколько оно повреждено, но текст должны разобрать.

Конверт забирают, быстро уносят куда-то вверх по лестнице. Наконец-то можно выдохнуть. Или нет? Ждать? Или мчаться обратно? Осмотрелся. Большой холл, стоит несколько лавочек. Сидят военные. Серьёзные лица, смотрят на вошедшего. А он, должно быть, выглядит совсем не очень – весь мокрый, взъерошенный, уставший.

Красивое здание. Наверное, похоже чем-то на госпиталь, о котором говорил Ап. Высокие потолки, резные вставки. Пол из камня и всё такое чистое.

- Ты чейный? – задаёт вопрос один из присутствовавших.

- От Косточки, - неуверенно отвечает парень.

- Это не рядом с ним было на днях? – обращается к другим.

Завязываются разговоры. Олдера, подошедшего, будто и не замечают:

 - Хотят вторую первую там устроить?

- Вроде же перекинули помощь.

- Так, а потом у Реки прорвали, вернули часть обратно.

- У него хотя бы точка удобная…

Парень смотрит на них и не понимает. Как можно так спокойно стоять здесь? Там, снаружи, творится безумие, а им как будто и дела нет. Видно, что не простые они, не такие как он, и от того как-то мерзко на душе.

За окном темнее. Ещё и эта погода…

- Подойди, - как-то буднично обращается к Олдеру солдат с проходной, не на много старше его, - спрашивают, сколько вас осталось? В письме не указано.

- Я, - как молнией ударило, - «один?!», я не знаю. Меня послали, как только началось… - признался он.

- Ясно, жди тогда, - снова пошёл наверх. Но уже не так быстро, как с письмом.

Люди! Что с вами всеми не так?! Вы же стоите тут, здоровые, сильный! Вы можете в один миг переломить всё! Так почему же создаётся ощущение, что не среди своих стоит человек? И не скажешь ведь ничего.

Спустя бесконечно долгое время уже знакомое лицо спускается с лестницы:

- Первую только усилили, сейчас с неё и подтянутся напрямую к вам. Как всё утихнет – командира вызывают сюда, - он помедлил, - или кто там главный будет…

***

Вышел на улицу. Дождь почти закончился. Но теперь ещё и сумерки настали. А где лошадь?! Оставил же её просто стоять, и ни к чему не привязывал – спешил. Кинулся в одну сторону, затем в другую. Потоки воды на улицах заметно обмелели, но всё ещё сносят. Где же животное? Едва ли она сама домой пошла. Долго метался вокруг здания. Вдруг сама вышла из-за поворота. Повезло, не иначе. Валий говорил, что надо в конюшню после сообщения заехать. А это лишнее время. Вдруг он ещё чем помочь своим сможет? Так. А как на неё самому теперь залезть?

Нашёл лавочку, сел верхом. А сейчас уже ничего – не страшно. Даже приятно смотреть вот так – свысока. И за гриву можно не держаться. Хотя нет, не можно.

Обратно двигался заметно увереннее. И, может, от того упал. Кобыла споткнулась уже далеко за городом, согнула передние ноги и Олдер полетел вперёд, через голову. Лицом прямо в грязь. Но не больно. И дождь, как на зло, прекратился. Пришлось искать траву погуще, чтобы хоть как-то вытереться.

Ну и как теперь сесть обратно? Ни пенька, ни лавочки. А время поджимает. Спешит. Попытался с прыжка, да роста маловато. Прошёлся немного, держа под узду. Попробовал ещё. Ноги совсем не слушаются – устали. А если на руках подтянуться? Гриве не будет больно? Попробовал, вроде не брыкается, нормально. Забрался с первого раза. Ура, можно ехать дальше.

***

- Так и до смерти животное загнать можно, - причитал Валий, пристёгивая лошадь обратно, - мало того, что по дождю гнал, так ещё и обратно пустил. Они хоть и выносливые, но беречь надо.

Поспешили дальше. Телега позади непривычно тарахтела, мешала. Олдер сидел рядом с мужчиной и изо всех сил подавлял в себе желание обернуться. Брезент, которыми накрыли тела, целиком промок и сейчас очень хорошо облегал. Это он заметил, когда забирался наверх. А сейчас они позади. Эти люди. А вдруг среди них есть кто-то живой? Страшно везти такое в одиночку.

- Это с первой? – наконец подал голос парень.

- Нет, - Валий всё ещё был заметно рассержен, но уже не так сильно, - оттуда не возят.

И точно. Совсем забыл, что Агар рассказывал. Всё-таки обернулся – человек восемь, не меньше. И в первой телеге, наверное, столько же.

- Этих домой везут, - продолжил возничий, - заслужили.

А вдруг среди них есть кто-то из его знакомых? Может, попросить посмотреть? А толку? Лучше не расстраиваться.

- Что сказали? Главные эти?

- Ждать подмогу. Если ещё осталось кому ждать, - Олдер вспомнил слова того солдата.

- Ты главное не расстраивайся раньше времени, - мужчина был на удивление спокоен, - может, и не напал никто.

- Но двоих-то они убили, зачем-то.

- Зачем-то, - повторил он.

- Что, если мы едем прямо к ним в руки? Если они уже и третью разгромили? Что, если они уже в порту? – начал накрывать страх.

- А может, уже к островам подплывают? – Валий будто передразнил, - ну и толку от этих мыслей? Ты лучше расскажи, что нового узнал за то время, что я тебя не видел.

- Ничего особенного, - Олдер поник.

- Прям совсем ничего? А делал тогда что?

- Не помню, - но подумав, всё же добавил, - позавчера ездили за провизией в Крайний.

- О, и чего интересного купили?

- Да ничего особенного, всякого понемножку…

До знакомого холма оставалось совсем чуть-чуть. Горизонт хоть и не был так чётко виден, но с ливнем это уже не сравнится. Ещё и стемнело знатно – самая пора для Олдера.

Внезапно первый возничий остановился, испуганно обернулся, начал спешно разворачиваться:

- Вон они, перебегают уже.

В который раз всё рухнуло? Пора бы уже привыкнуть. Силуэты плохо уловимы, но видно, как мелькают по светлой дороге. Десятки, если не больше. Да, не миллионная армия, но и своих – не сотни.

Валий тоже уже развернулся, а Олдер всё смотрел туда. Может, то не враги? Цвет формы плохо отличим. Хотя, зачем своим бежать в сторону кладбища? Нет.

Спрыгнул, попрощавшись с возничими, хоть они и были против. Уж лучше он сам, тихонько, посмотрит. Не могли всех убить, не могли. Косточка ведь знал, был готов!

Примерно прикинул, с какого расстояния он бы заметил с холма человека. Присел. Могли же оставить там кого. Как же понять? Только рисковать. Может, тогда не надо? О, возьмёт, и обойдёт холм и выйдет, будто отстал от остальных нападавших. В темноте же не видно особо. Но его форма ещё относительно новая, светлая сильно, хоть и впереди виден результат падения с лошади. Вздохнул, нашёл, где побольше грязи. Свежая… обвалялся, как мог. Принялся обходить по диаметру. А тишина стоит… хоть бы кто пискнул! И почему-то страх куда-то делся. Вот идёт, ну точно, что на верную смерть, а в голове мысли о сегодняшнем сне. Как по росе шёл. И как сейчас идёт. Трава жухлая, примятая, совсем не такая. И темно в придачу. А всё равно приятно. Вот сейчас дойдёт – и всё кончится. И не надо больше будет ни куда-то идти, ни что-то делать. Само собой всё разрешится.

Начались первые крыши блиндажей. На холм и взгляда не поднимает, не то, что головы. Остановился, снова прислушался. Тихо. Позаглядывал вниз – пусто, никого. Дверь в штаб нараспашку. Темно. Может, сидят, поджидают? Но надо спуститься, проверить. Начал возвращаться страх. Как будто до этого отступал, чтобы накрыть с новой силой. Зажёг свечу у входа. Никого. Вошёл внутрь, снова прислушался к улице. Совсем никого. Никак не удаётся замедлить дыхание, сделать его тише. Впереди темно, страшно.

В большой комнате полный беспорядок и грязь. Кабинет и лазарет тоже нараспашку. Там не лучше. И опять ни души. Крови не видно. Значит, ушли? Или это они и перебегали дорогу? А кто тогда тут это устроил? Может, специально?

Вышел наружу, собрался было идти, куда те бежали, но в последний момент передумал. Решил подняться на холм. Осмотреться.

Тут как будто и не было этого безумного дня. Как будто вот-вот Агар выйдет из-за спины и широко улыбнётся. На горизонте зарева почти не видно, ослабло. И никого. Нигде. Ну и где же ваши обещанные с первой? Может, податься на соседнюю заставу? Если они тоже не ушли. Или как обычно просто нести дозор? Косточка ничего не сказал по этому поводу. Не успел, видимо. А может и не подумал тогда ещё.

Прошёлся, случайно задел что-то ногой. Взял находку – трубка, курительная. От Сезона, должно быть, осталась. А он там, под холмом лежит. И дверь, наверное, тоже нараспашку. Нет, надо идти отсюда. Неважно куда. Просто двигаться вперёд, бежать, не оставаться на месте.

Начал спешно спускать с холма. Опять поскользнулся, упал, ещё и затылком ударился о землю. Что сегодня за день-то такой?! Принялся растирать ушиб. Идти к третьей? Нет уж. Решат ещё, что одиночник. Нарваться на противника? Умереть ни за что, не иначе. Возвращаться в Крайний? Вообще бессмысленно.

Сполз к подножью, опять осмотрелся. Как тут уязвимо внизу – в любой момент кто-то может подкрасться. Но и холм сегодня не помог дозорным.

Пустился бежать к соседней заставе. Остановился, прислушался. Нет, лучше просто идти, оглядываясь. Как-то страшно приближаться к этим черным деревьям. Высокие, густые, шумные. Ветер хоть и слабый, но всё равно листву колышет. Где тут их дозорный сидел? Подошёл совсем близко, снова прислушался. Похоже, что и отсюда ушли. А лагеря их и не видно вовсе. Тоже, небось, блиндажи. Как же это невыносимо – быть одному! И время тянется бесконечно долго. Вздохнул. Слишком громко получилось. Но всё равно никто не появился.

Так спешил, рвался назад, а теперь бродит тут, как будто это всё специально подстроили.

На горизонте появились силуэты. Да и зарево стало ярче. С первой, наконец-то, соизволили прибыть? Или это не его подкрепление, а их? Ещё одна волна врагов? Стоп. А может, ему записку в штабе оставили? Пока был там – и не догадался осмотреть всё внимательнее. Людей искал, не бумагу.

В это время неизвестные планомерно приближаются к лагерю. Да, совершенно точно свои, не иначе! Один из них верхом, должно быть, самый главный. Впервые видит всадника со стороны. Интересно, он так же статно смотрелся? Едва ли. Солдаты проносятся далеко от леска, где стоит Олдер, не видят его. А он вначале делает шаг, затем ещё – надо срочно доложить, что видел! Куда пошли те, чужие. Но тут же, напротив, со стороны «деревни», выходят ещё люди, нагоняют первых. Парень тоже уже на полпути к ним. Да это же Косточка с остальными! Вот, куда они делись! Значит, точно все живы!

Упал. На этот раз не случайно. Прижался к траве, поднял лишь голову. Схватили командира и этот ещё, на коне, около него ходит. Остальных не подпускают. О чем-то беседуют. Может, это всё же враги, просто переоделись? Всадник что-то кричит, машет в сторону зарева. Приказал своим двигаться дальше. Это прямо очень чётко прозвучало. Снова вернулся к Косточке. Спрашивает сколько их. Тот отвечает. Ещё о чем-то беседуют. Наконец, мужчина на коне удаляется в след за своими. Командира Олдера и остальных оставляют.

Вроде, теперь можно подходить. Народ совсем печальный, им же всё слышно было. На подбежавшего и не смотрят особо.

- Я, - Олдер и не знает, как начать, обратившись к Косточке, - доложил, как вы велели!

- Вижу, - буркнул тот, - молодец.

Из ребят никого не нашёл. Их там, что ли, оставили?

Все под холм заходят, а Агар – наверх уже пошёл. Значит, и ему туда же. Будет, кого расспросить.

***

- М-да, ожидаемо всё вышло, - глаза хмурые, улыбка совсем напряженная.

- Чего тот, верхом, набросился прямо?

- Очевидно же, чего – позиция оставлена, неизвестно, где этих ловить теперь, - мужчина осматривается внимательнее обычного, - а то, что всё равно бы прошли – его не волнует. Мы видели, сколько их…

- Я тоже, - понимающе закивал Олдер, - видел, как они через дорогу перебегали.

- Так ты всё это время здесь сидел? Надо же было сказать, показать. А, теперь пусть сами разбираются! – Агар достал сигарету, заметна дрожь в пальцах, - раз им до нас дела нет, то, чего мы должны надрываться? - закурил, - ещё неизвестно, что командира ждёт…

- А! – вспомнил парень, - так его же… я мигом! – побежал вниз.

В большой комнате все не радостнее Агара. Ходят молча, порядок наводят. Командира не видно. Подсказали, что он в кабинете. Закрыто. Постучал. Постучал ещё громче. Щёлкнул замок.

- Я совсем забыл! – Олдер начал прямо с порога, - там, куда меня посылали – Вас ждут, - последние слова сказаны тихо, начало доходить, что это значит.

В комнате такой же беспорядок, видно, что Косточка ни к чему и не притронулся. Стоит, на свечку смотрит.

- Ты спрашивал, - как будто очнулся, - а я не ответил, - голос спокойный, задумчивый, - потому что сам не знаю. Не знаю, почему они не попросили ещё одни глаза. Мы же тут все сидели, не видели – какой там ливень разыгрался. Может, тогда бы не упустили тех и всё бы так не повернулось. Как будет телега в Крайний ехать – сообщите мне. Иди, нечего там одному Агару стоять…

Олдер молча вышел, дверь позади снова щёлкнула.